Народныя навіны ВіцебскаНародные новости Витебска

Никто не знает секрета, почему Витебск окружает какая-то особенная творческая аура, которая, как магнит, притягивает талантливых людей. И если до статуса «культурная столица» он все-таки пока не дотягивает, то уж «городом художников» его можно назвать безошибочно – их у нас живет очень много, как нигде в Беларуси. И вот в их полку прибыло: в Витебске появился совершенно уникальный мастер – Юрий Скрипников, который возрождает древнее и почти позабытое искусство резной иконы. Иконографией занимаются немногие художники. И, пожалуй, в Беларуси Скрипников – единственный такой мастер. По крайней мере, сам он знает только о своих российских коллегах.

Юрий Александрович родился в 1950 году в Сибири, в городе Назарово Красноярского края. С детства любил рисовать и делать поделки. Но, как и многие мальчишки, мечтал об армейской романтике и поступил в Ачинское военное авиационно-техническое училище. Закончив его в 1968 году, служил в морской авиации Краснознаменного Северного флота. Одновременно учился в Московском заочном университете искусств имени Крупской на декоративно-оформительском факультете. После 22 лет службы, в 1990 году, вышел на пенсию в звании майора запаса.

Тогда семья Скрипниковых жила в городе Онега Архангельской области. Здесь Юрий Александрович создал художественно-оформительский кооператив «Дизайн» и занялся интерьером различных помещений. А через пару лет, открыв собственную мастерскую, стал выполнять частные заказы горожан и фирм.

– Но как так случилось, что от дизайна вы перешли к иконографии?

– К резной иконе пришел не сразу. У меня как у художника были разные ступеньки роста: рисунок, графика, лепка, чеканка, потом резьба по дереву. Нужно сказать, что на русском Севере очень развит этот вид искусства. Когда я жил там, то часто посещал музеи, ходил по старым церквям. Ими нельзя не восхищаться: деревянные храмы в этих краях стоят, как величественные ракеты! По заказу Московского реставрационного кооператива выполнил серию резных панно по теме «Деревянные церкви Поонежья». Одна из самых удачных работ этой серии – триптих «Чекуевский храмовый ансамбль» – сейчас находится в собственной коллекции.

Однажды, а было это в 1992 году, что-то подтолкнуло меня вырезать икону Смоленской Божьей Матери “Одигитрия” – сделал ее с фотографии. И как мне потом сказали, получилось. С той поры я и стал резать иконы, и некоторые из них попали в частные коллекции. В Онеге это было воспринято как сенсация, ко мне в мастерскую даже иностранцев приводили. Обо мне тогда заговорили, что появился мастер, который начал возрождать иконографию.

Первые работы Ю.Скрипникова экспонировались на многих выставках народного творчества в Онеге и Архангельске, его стали приглашать на фольклорные и религиозные праздники. В 1993 году участвовал со своими иконами в научно-практической конференции Северо-Запада России на тему «Деревянная церковная резьба русского Севера». Тогда мастер получил экспертное заключение специалистов по древнерусскому искусству Архангельского областного краеведческого музея о качестве и художественной ценности своих работ. Их признала и православная церковь. Иконы были освящены в онежском Свято-Лазаревском храме, где отец Иоанн благословил мастера на дальнейшее творчество.

– Какими способностями, кроме художественного таланта, должен обладать иконописец?

– У меня многие интересовались, где я этому учился. Нигде не учился, и, в принципе, научиться этому невозможно. Если бы я у кого-то учился, то обязательно копировал бы этого человека. В своих работах я стремлюсь воссоздать тип древнерусской резной деревянной иконы с присущим ей богатым узорочьем и тяготением к четкому архитектурному членению. Иконы для домашнего иконостаса и венчальные представляют собой «окошки», в которых помещены изображения святых. За основу я беру не конкретный образец, а стремлюсь передать обобщенный образ. В итоге получается, к примеру, не конкретная Смоленская Божья Матерь, а «Одигитрия». Такой подход обусловлен материалом: в дереве (раньше я работал с осиной, теперь – с липой) невозможна работа по прописи, предназначенной для писаной иконы, поэтому необходима правка под резьбу. Образы Христа, Богоматери выполняются в технике низкого рельефа. Высота его варьируется в зависимости от размера иконы. Узоры и декор на моих работах – авторские, но я использую и древние элементы, значение которых на сегодняшний день известно. Поэтому попутно приходится читать много литературы.

– Как вы думаете, в чем главное отличие живописной и резной икон?

– Рельеф передает мысль создателя без искажений. В отличие от менее стойких писаных икон, при реставрации которых происходят случайные или намеренные искажения, резные рельефы, даже плохо сохранившиеся, позволяют увидеть то, что заложил автор. И его руку уже ничем не соскребешь. Вообще работа резчика требует четкости мышления, безупречной координации движений, развития пространственного воображения и аналитических способностей, чувства материала. Ошибка здесь исправлению не поддается: один неверный рез губит всю предыдущую работу. Дерево – очень живой материал. После резьбы идут отделка, тонирование, вощение. Лаком я работы не покрываю, делаю специальную мастику из церковного воска. И икона «дышит».

– А сколько времени уходит на изготовление одной иконы?

– По-разному. Когда месяц, а иногда и три. Здесь нельзя просто сесть и резать. Иной раз долго ходишь и думаешь-думаешь. Потом что-то включается. Какая-то сила… Например, икона, посвященная патриарху Алексию, пришла мне во сне. Утром проснулся и сказал: «Я видел, какая она должна получиться». И уже знал, как выразить характер, взгляд. Икону эту делал примерно месяц.

– Вы не думали взять какой-нибудь белорусский иконографический сюжет? Допустим, икону в честь Жировичской Божьей Матери или святой Евфросинии Полоцкой?

– Почему бы и нет? Сейчас как раз думаю над следующей работой, нахожусь в творческом поиске. Жду, когда придет сигнал. Не знаю, возможно, это будет Николай Чудотворец, в последнее время часто думаю об этом. Что-то обязательно придет, и придет само, независимо от меня.

– Юрий Александрович, а что вы чувствуете, когда трудитесь в мастерской? Ведь согласитесь, что одно дело – рисовать натюрморты или пейзажи, и совсем другое – работать над иконой, соприкасаться с сакральным миром...

– Трудно сказать. Какое-то замирание внутри, наверное, это поет душа. Иной раз и вспотееешь от напряжения, хотя, казалось бы – не топором же машешь, а работаешь маленьким резцом. Потому что пропускаешь все через себя. Вот как на иконе “Спас Ярое Око” сделать глаза, чтобы они смотрели пронизывающе? Нужно убрать лишнее до микрона и не ошибиться. А испортить работу нельзя еще и потому, что выбросить грешно. Икону же не сожжешь, не разломаешь. Поэтому такая вот ответственная работа – чтобы получилось на раз. Но как-то получается, слава Богу...

Наверное, лучшая награда за труд и высшая похвала для мастера – восторженные отзывы людей. Многие говорят, что «Господь Вседержитель», «Спас Нерукотворный», «Спас Ярое Око», Владимирская Божья Матерь и другие иконы Скрипникова смотрят, как живые. И это правда: лики на резных святынях – чистые, просветленные, прозорливые, неподкупные, требовательно строгие… Каждая икона заставляет задуматься.

– Скажите, а вы молитесь перед тем, как присупить к работе?

– Есть такое, конечно. Вообще я никогда в жизни не думал-не гадал, что буду заниматься иконографией. Раньше я не был верующим человеком. Когда освящал свою первую икону, попросил батюшку, чтобы окрестил меня, потому что, скорее всего, в детстве крещен не был. Следующие работы, которые появились уже после переезда в Витебск, где мы получили квартиру, освящались в Свято-Андреевском храме. Посещаю его как прихожанин, хожу смотреть и на другие церкви. Интересно наблюдать, как строится Успенский собор.

Над резными святынями Юрий Александрович трудится дома, где у него оборудована маленькая мастерская. Работает также над декоративными панно, украшением утвари, мебели. Часто ли вам приходилось видеть, чтобы в современной квартире стояла кровать, покрытая резьбой? “Между тем, еще в древности считалось, что это не просто декор, а оберег для спящего человека”, – говорит художник.

Свои иконы Скрипников не продает. Нет у него желания выходить с ними и в «Город мастеров» на «Славянском базаре». Раньше мастер о себе не заявлял, а в этом году решил: «Хватит сидеть в тени, надо показать работы людям, может, на выставку куда попасть». Юрий Александрович надеется, что его творчеством заинтересуются сотрудники местных музеев и представители Витебской епархии. Есть у него еще одна мечта – помочь в оформлении какого-либо храма. «Их сейчас очень много возводится в Витебске, и я был бы рад внести свою лепту», – говорит он.

Творческому человеку нужно не только вдохновение, но и лад в душе. Художника во всем поддерживает жена Валентина Михайловна, в прошлом преподаватель. Все дети, а их у супругов трое, унаследовали от отца творческие задатки. Самая старшая, Светлана – мастер вологодского кружевоплетения. Михаил работает парикмахером-стилистом в Москве. Младший сын Александр учится на художественно-графическом факультете ВГУ им.Машерова. Кстати, у Скрипниковых может появиться еще одна прекрасная традиция. Когда Михаил надумал жениться, Юрий Александрович сделал к его свадьбе икону Казанской Божьей Матери, которой благословили молодых. Он надеется, что она станет семейной реликвией и будет переходить из поколения в поколение. А резная икона, между прочим, может прослужить не менее 300 лет…

Из истории резной иконы

Традиция резной иконы пришла на Русь из Византии, вместе с христианством. Почитание резаных из дерева Божьих ликов было в крови у русского человека. Иконы изготавливались самые разные: нательные образки, мощевики, складни, кресты, которые брали с собой на войну или в дальнее странствие. Резные иконы почитались наравне с писаными и широко использовались в православном церковном убранстве. Расписанные красками или сохраняющие фактуру натурального дерева, они служили молельными образами и часто являлись храмовыми святынями. «Иконы на рези» именовали их летописи. Древние мастера вырезали рельефные образы Иисуса Христа, Богоматери, изображения святых. В резной деревянной пластике Древней Руси часто встречался образ святителя Николая Можайского. Он изображался как грозный защитник русских городов, с мечом в правой руке и крепостью или храмом – в левой.

Примечательно, что во многих храмах и монастырях России под живописной иконой размещали ее уменьшенную рельефную копию – специально для незрячих верующих. В Сергиевом Посаде столетиями отрабатывались размеры и пластика рельефных образов, чтобы они были удобны как для визуального, так и для тактильного восприятия. Это был один из первых в России опытов, который уравнивал в правах зрячих и слепых людей по отношению к произведениям искусства.

Однако в XVI веке, после раскола в церкви, резная икона была запрещена как пережиток язычества и католицизма. Деревянные святыни сжигали и уничтожали. Но старообрядцы почитали их по-прежнему, и во многом благодаря им многие уникальные произведения искусства удалось спасти. Кроме того, объемные изображения не раз переживали официальные запреты царей: так, в 1722 году их пытался «изжить» Петр I, а в 1832 году – Николай I. (Вместе с тем резная икона получала все большую популярность в Западной Европе, особенно в Болгарии и Румынии).

После Октябрьской революции традиции рельефной иконы были забыты и во многом утрачены. Так, в музее Московского Кремля сохранилось не более 80 изделий русских мастеров. В Государственном музее истории религии экспонировались резные иконы, представляющие такие крупные духовные центры как Киево-Печерская лавра, Соловецкий монастырь, Троице-Сергиева лавра, а также несколько превосходных работ династии мастеров Хрустачевых, создававших свои шедевры в конце XIX – начале XX веков.

Сейчас искусство резной иконы переживает второе рождение. Среди современных российских «мастеров деревянного образа» наиболее известны Анатолий Ширяев из Новосибирска, Александр Васильцов из Воронежа, Рашид и Инесса Азбухановы из Москвы. Свои работы Азбухановы дарили королеве Нидерландов Беатрикс, Борису Ельцину, Юрию Лужкову. Однажды на их персональной выставке в Патриаршем дворце Московского Кремля произошло необычное явление, поразившее всех. Цветы, стоявшие рядом с иконой Владимирской Божьей Матери, которая является покровительницей российской столицы, не вяли в течение месяца. Икона стояла в центре зала, и розы не только не увядали, но даже благоухали…