Должников — в резервацию?
Корреспондент “НГ” побывала в деревне, которая постепенно превращается в резервацию для социальных низов.
На весенней сессии депутаты Палаты представителей обсудят в первом чтении новый Жилищный кодекс, принятия которого страна ждет уже несколько лет. Одно из самых революционных предложений проекта — решение проблемы коммунальных долгов путем принудительного выселения злостных неплательщиков, в том числе собственников жилья, в меньшие квартиры. На добровольной основе с этим механизмом давно и успешно работают риелторские агентства. И на карте страны уже есть места, где зарождаются первые “коммунальные гетто”. Наверное, прежде чем начать отселять маргиналов на окраины или в пригороды, стоит серьезно задуматься о последствиях: снизив таким образом задолженность по оплате ЖКУ, общество может заложить в свое будущее настоящую социальную бомбу.
Все отключено
Жительнице Городка Лидии Старовойтовой давно портит жизнь опустившийся сосед. В его квартире снизу уже два года нет света, воды и тепла. Этой зимой из-за ледяного пола температура в квартире женщины была 13—15 градусов.
— Я понимаю, что он задолжал коммунальникам, но за что страдают соседи? — с таким вопросом Лидия Алексеевна пришла на личный прием к депутату Палаты представителей Национального собрания Беларуси Василию Байкову. — Почему люди, которые исправно платят за все, должны мерзнуть, мириться с жутким запахом в подъезде, жить в постоянном страхе?
У проблемной квартиры два собственника, и что бы они ни вытворяли, выселить их нельзя. По мнению Василия Байкова, местная власть могла бы помочь женщине: пересчитать плату за коммунальные услуги, предложить какие-то варианты утепления квартиры.
— Перерасчет — это копейки, а качество жизни не изменится, — говорит Лидия Старовойтова, — сосед сейчас под следствием, и даже если сядет, проблема его холодной квартиры останется со мной. Может, все-таки не стоит отключать неплательщикам отопление? Это ведь не только неудобства для соседей, это опасно — он однажды чуть не устроил пожар.
Новый Жилищный кодекс — единственная надежда для тех, кому “повезло” на таких соседей. Неплательщику дадут срок одуматься, а потом выставят квартиру на торги. За вырученные деньги погасят задолженность и купят должнику другое жилье. Предусмотрена и схема принудительного обмена большей квартиры на меньшую с теми, кто нуждается в улучшении жилищных условий.
По мнению Александра Петрухина, главного инженера КУП “Городокское предприятие котельных и тепловых сетей”, проблема с должниками перезрела и требует скорейшего решения.
— Сегодня государство лояльно относится к неплательщикам, это очевидно. Сейчас за долги можно выселить только нанимателей, при этом 85 процентов жилфонда принадлежит собственникам. Мы очень ждем принятия нового кодекса, потому что на некоторых нерадивых собственников повлиять нельзя никак. Не будешь же отключать свет и тепло семье с детьми, а переселить их в менее комфортные условия и удешевить содержание жилья, я считаю, вполне реально.
— Но есть ли у нас подходящий жилой фонд и где гарантии, что на новом месте переселенцы будут платить за коммунальные услуги?
— В любом случае это будут несопоставимо меньшие суммы. Что касается жилфонда, в каждом городе и районе есть бараки без удобств, малыми затратами их можно привести в порядок. По-моему, это логично: не хотите работать, не платите за услуги — собирайте грибы, носите воду и топите печь. Телефон же вам сразу отключают за неуплату, а не ждут, пока вы денег заработаете.
Опыт многих стран свидетельствует о том, что подобные схемы весьма эффективны. После подачи иска в суд и получения решения 80—90 процентов должников расплачиваются, не доводя дело до выселения. В итоге вещички придется собирать тем, кто оказался на социальном дне. А что из этого может выйти, хорошо видно на примере деревни Пальминка, которая как раз расположена в Городокском районе.
Идеальные выселки
От Витебска до Пальминки 30 километров, всего-то полчаса езды. Это благоустроенный агрогородок с населением больше полутора тысяч человек. Деревня расположена на территории сельхозпредприятия “Северный” с одним из крупнейших в области комплексов по выращиванию свиней. Для жизни есть все: работа, магазины, школа, садик, ФАП, Дом культуры, при желании на заработки можно ездить в райцентр или в Витебск. Все это важно для риелторов, но главный бонус — больше двух сотен квартир со всеми удобствами.
— Когда-то четырехэтажки строились как служебное жилье для работников комплекса, потом люди их приватизировали и, уезжая, по дешевке продавали, — рассказывает Анфия Березко, председатель Пальминкинского сельсовета. — Было время, когда квартиры здесь стоили втрое меньше, чем в Витебске, да и сейчас должников заманивают тем, что вместо одной комнаты у них будет две и еще останутся доллары на безбедную жизнь. Раньше к нам приезжали приличные люди, чаще всего вынужденные переселенцы из бывших советских республик, но в последние годы почти каждый новый жилец становится головной болью участкового и местной власти.
Прежде чем отправиться на экскурсию по злачным квартирам Пальминки, я попросила Анфию Савельевну вспомнить поучительные истории и самых проблемных переселенцев. Признаюсь, длина списка — 21 фамилия! — меня впечатлила.
Жизнь за чертой
Судьбы новых обитателей Пальминки — энциклопедия для сценаристов криминальных сериалов. Правда, в отличие от кино счастливых финалов здесь почти нет.
...У Жаклин Новиковой когда-то была семья и четырехкомнатная квартира в центре Витебска. После смерти мужа женщина стала пить, потеряла работу, сына забрали в детский дом. Когда долги за квартиру стали фантастическими, на ее квадратные метры нашлись купцы, а вдова отправилось в “двушку” в Пальминке.
— Куда делась разница в цене, не знаю: Жаклин приехала без денег и без паспорта, — вспоминает Анфия Савельевна. — Мы помогли ей сделать документы, устроили на работу в совхоз, но женщина не могла справиться даже с метлой. Постепенно стало ясно, что человек неадекватен, пришлось ходатайствовать о лишении дееспособности.
Девятнадцатилетний сын стать опекуном не согласился. Местные делают все, чтобы Жаклин не пропивала пенсии. Деньги ей в руки не дают — отоваривают продуктами.
...Другой “новенький”, которого по инициативе исполкома отправили на психиатрическое обследование, получил третью группу инвалидности. Его кто-то убедил вместо городской квартиры купить дом-развалюху без удобств — продавцы просто заклеили дыры в стенах обоями, зимой там жить невозможно.
— На момент регистрации человек утверждал, что его это устраивает, а теперь написал жалобу — просит бесплатно провести в дом газ и канализацию, — разводит руками председатель сельсовета. — Он не работает, живет на деньги, которые присылает мать, на зиму уехал к ней жить.
...Есть здесь и выходцы из больших городов. Одна женщина из Санкт-Петербурга: в белорусскую провинцию ее привез любимый мужчина, которого и след простыл. Мало того что он продал ее недвижимость в Питере, квартира в Пальминке тоже принадлежит его родственнику. Другая дама, выйдя из тюрьмы, продала родительскую квартиру на проспекте Независимости в Минске. Риелтор хвастался, что после покупки двух квартир в Пальминке и в Гродно, денег осталось ему на коттедж.
— Страшные люди встречаются в этом бизнесе. Их, кроме наживы, ничего не интересует. Одного старика привезли почти в бессознательном состоянии, поставили диван на улицу, положили его, пьяного, и уехали, — рассказывает Анфия Березко. — Как-то привели восемнадцатилетнего сироту, который согласился продать квартиру в Витебске, а сюда вселялся по договору найма. Я пыталась его переубедить, звонила в службу опеки, но мне сказали, что совершеннолетний имеет право сам принимать решения.
Большинство приезжих — люди бедные, пьющие, давно выпавшие из социальной жизни. Некоторые работают, но в основном перебиваются случайными заработками: кто-то вяжет пинетки, кто-то сдает бутылки, летом копают чужие огороды и собирают ягоды. Самое опасное время — зима. От безделья многие начинают пить по-черному, и поселок живет как на пороховой бочке.
Вэлком на Пьяный хутор
Так в народе называют четыре 23-квартирных дома на улице Новой. Туда мы и отправились на “экскурсию”. Именно здесь живет половина местных неплательщиков за коммунальные услуги — да-да, переехав в меньшие квартиры, они снова накапливают долги. На Пьяном хуторе таких квартир четырнадцать.
Одна пенсионерка задолжала в общей сложности семь миллионов рублей. Года два назад в пьяном угаре ее дочь убила родного брата — нанесла ему одиннадцать ножевых ранений, однако маму это не заставило протрезветь: она по-прежнему пьет.
В ноябре здесь сгорел 60-летний тихий пьяница, который переехал из Витебска. Из огня тогда спасатели вытащили женщину — тоже бывшую жительницу областного центра. В декабре спасенная все равно сгорела, только в своей квартире.
— Что мы только ни делали, но Галина пила безбожно, ни дня не работала, жила с помойки, — говорит Анфия Березко. — Не поверите, мы трижды делали ей новый паспорт: когда стала получать пенсию, как ни поедет в Витебск, возвращается избитая, без денег и без документов. И дочка у нее пропащая — сейчас в тюрьме за кражу.
Анфия Савельевна предлагает зайти в квартиру Жаклин. Замка в двери нет. Грязные, почти пустые комнаты, хлам в прихожей, куча тряпья на полу и... запах сигарет. Заходим на кухню — за столом сидит Жаклин. Она только что вернулась из психоневрологического интерната.
— Она же ничего не ела сегодня, — первое, что произносит потрясенная Анфия Савельевна. — Надо собрать продуктов.
В следующей квартире нас встречает молодая женщина, которая недавно вернулась из ЛТП. Пока ее не было, сожитель пропил газовую плиту и радиаторы, сам сел за кражу. Она тоже из Витебска, там сошлась с пьющим художником и за четыре года оказалась на дне...
В течение часа мы обошли около десятка настоящих “малин” — в квартирах грязь и смрад, почти все обитатели с похмелья. Привычно рассказывают тайны своей жизни, такая, знаете, откровенность на грани истерии. Проклинают риелторов, вспоминают времена, когда были деньги и они жили на широкую ногу: красная рыба, хорошая выпивка. В одной квартире, вонючей и страшно захламленной, хозяйка даже успела поставить пластиковые окна и дорогие входные двери. Соседи говорили, что она никому не открывает, но нам женщина обрадовалась и даже согласилась прийти в исполком, чтобы ей помогли трудоустроиться — еда и деньги кончились, а с ней живет огромная овчарка.
Сообщество тунеядцев, алкоголиков и не совсем адекватных граждан, обремененных собственной недвижимостью, образовалось в Пальминке за последние пять лет. И сюда, между прочим, приехала не самая гиблая публика! Все они так или иначе пытались вырваться из долговой ловушки в городе, а теперь у многих за неуплату опять отключили свет, тепло и воду. Если будет принят новый Жилищный кодекс, именно такие жильцы — первые кандидаты на выселение. Совершенно очевидно, что им не будут предлагать квартиры в новостройках... Так что перспектива появления настоящих социальных гетто вовсе не фантастика. И если с этим согласиться, встает вопрос: где же выход?
Воспитание тунеядцев
Недавно эту крайне непопулярную мысль — необходимость разработать законопроект о борьбе с тунеядством — озвучил заместитель Председателя Палаты представителей Национального собрания Беларуси Виктор Гуминский. О наличии людей, которым не подходят типовые рецепты социальной политики, общеизвестно. Вот что, скажите, делать с “новым населением” Пальминки? Ведь многие из них реально опасны для себя и окружающих. Все возможные меры влияния уже использованы, и даже сверх того. Каждому из них местная власть вместе с участковым и медиками в буквальном смысле старается продлить жизнь: отправка в ЛТП, помощь с пропиской и трудоустройством, постоянный контроль и профилактические беседы, для нуждающихся сбор продуктов и одежды.
— Все эти люди разные, от тяжелой жизненной ситуации никто не застрахован, но, конечно, среди них есть те, кто вполне мог бы работать, только делать этого не собирается, — говорит Алексей Макаренко, начальник отдела охраны общественного порядка и профилактики Городокского РОВД. — Законных рычагов принудить тунеядца к труду сегодня нет. По сути, мы возимся с ними, нянчим, как детей, а они часто говорят: “Ну что вы ходите ко мне каждый день? У нас свободная страна, хочу — работаю, хочу — нет”. В отношении тех, кто ведет асоциальный образ жизни, такая мера, как принудительный труд, например, на уборке улиц или на стройке, наверняка имела бы пользу. Вспомните — в советское время даже те, кто попадал на 15 суток, не сидели без дела. Опять же, если это неплательщик, появилась бы возможность взыскать долг, не прибегая к выселению.
Так и слышу хор: уже было, это поражение в правах, принудительный труд не производителен, взрослого трутня не перевоспитаешь...Но все эти гуманные голоса не дают ответа на вопрос, что делать с теми, кто не хочет работать, живет за чужой счет и третирует окружающих?
Что бы ни говорили про неэффективность принудительного лечения алкоголизма, профилактическая его роль бесспорна: за время пребывания в ЛТП пропойца ничего не украдет, никого не убьет, не отравится алкоголем и не замерзнет в сугробе. Правда, при существующем положении вещей туда, как правило, попадают субъекты с позицией “потреблял, потребляю и буду потреблять, пока не сдохну”. Может быть, в такое учреждение есть смысл отправлять раньше, при первых звоночках? Почему бы, разрабатывая положение о выселении неплательщиков, не задуматься над системой принуждения к труду по принципу тех же ЛТП, конечно, с учетом перегибов советского опыта?
Ольга КРУЧЕНКОВА - "Народная газета"
