Народныя навіны ВіцебскаНародные новости Витебска

Съемки кино под рабочим названием «Миракль о Шагале» разбудили осенний провинциальный Витебск, сонный после своего главного культурного события – «Славянского базара». Режиссер и автор сценария этого фильма Александр Митта вернул наш город в революционное прошлое и шагаловскую молодость. В кино решил сняться и корреспондент «ННВ». Цель, конечно, была одна – подготовить вот этот репортаж.

Как из меня сделали замарашку-Золушку

Вход в синема начался с примерочной, за два дня до съемок.

На стенах в примерочной – репродукции картин Шагала и старые пожелтевшие фото. Повсюду на плечиках аккуратно висит женская одежда прошлого века. С мечтой, что меня оденут как тех романтических барышень в шляпках и приталенных жакетах, которых я видела в первый съемочный день, пришлось распрощаться сразу же. Костюмер твердо решила сделать из меня… неряшливую рыночную торговку.

Примерка длится минут 20. За это время меня заставили перемерить пять блузок, две юбки, три кофты. В итоге костюмер останавливается на блузке в клеточку, которая застегивается на 17 мелких пуговичек, серой мешковатой юбке на два размера больше моего и бесформенной коричневой кофте. Потом, подумав минуту, повязывает мне еще грязный фартук. А на голову платок – на манер Солохи из «Сорочинской ярмарки». И подводит черту: «Ну вот, как-то так. На этом поиск новых форм завершен».

Зеркала в примерочной нет. Но оно и к лучшему: не очень-то радостно видеть себя в образе замарашки-Золушки. На мою робкую просьбу: «А можно, чтобы я выглядела постройнее?» костюмер отмахивается: «Ну, милая моя, стройной вы будете дома перед мужем, а тут – как я скажу». «Ладно, – думаю, – хоть горшком обрядите, я ж в звезды не мечу, мне б только увидеть весь этот ваш киношный процесс изнутри». Машу рукой на свой неказистый костюм и успокаиваюсь.

Тем более, что в новом образе мне кое-что и нравится – черные шнурованные полусапожки с каблучком «рюмочкой». Они пришлись впору и выглядят мило. Но я пока еще не знаю, что к концу съемочного дня, проходив на них почти 12 часов, сильно возненавижу эти ретросапожки…

Снимали драку, арест, конфискацию и похороны

Явиться велели к 8 утра в воскресенье, 9 сентября, по этому же адресу: Октябрьский проезд, 2, где и проходила примерка. Желающих «сняться в кино» много – весь коридор. Участники массовки ждут своей очереди к костюмерам. Надежда, а вдруг наряд торговки кому-то уже отдали, испаряется: на знакомой юбке-мешке висит бирка с моей фамилией. Одеваюсь. Потом нам велят идти в гримерку – белый вагончик во дворе. Женщинам с длинными волосами делают «гульки» со множеством шпилек, мужчинам клеят накладные бороды и усы. Иногда невпопад. «А что это у этого дяденьки, с которым так долго возились, усы черные, а борода рыжая?» – удивляется кто-то.

К месту съемок – в «еврейский квартал», часть исполнителей массовых сцен везут на автобусе, кто-то добирается на личном транспорте. Забавно видеть, как из иномарок выходят водители в картузах и кафтанах.

В массовке 9 сентября было занято 45 человек. В этот день собирались снять несколько сцен. В первой жена Шагала Белла делает покупки на рынке, а трое мужчин в это время избивают вора-карманника. Ближе к вечеру будут еще три сцены.

Массовку просят собраться возле пивного заведения Шварца. Здесь нас распределяют по местам: «Так, вы – рынок. Вы – культурные горожане. А вы – похоронная процессия».

Пока идет подготовка, народ пьет кофе. В громкоговоритель несется: «Массовка, просьба относиться к съемочной площадке, как к своему дому: стаканчики под ноги не бросать, а складывать в пластиковые пакеты». «Старожилы» массовки, которые заняты в съемках с самого начала, 5 сентября, дают советы новичкам: «Коля, да ты рано куртку снял, съемки еще не идут. Надевай, а то околеешь. Нам потом скажут, когда нужно быть в образе».

Без куртки, в одной киношной одежде, действительно холодно. Зато вот здоровенным парням из массовки, которые репетируют сцену с мордобоем, точно тепло. У разминочного боя есть и зрители – похоронная бригада.

Меня с другими бедно одетыми горожанками отправляют на рынок. На прилавках – огромные куски хозяйственного мыла, яблоки, картинные тыквы, сушеная рыба, разделанная туша и коровий череп с жутко поблескивающим глазом. Становлюсь в самом, как мне кажется, уютном месте на кинобазаре – возле горячего самовара и связки сушек и баранок. Я еще не знаю, что «чаепитие» растянется на полдня и станет мне поперек горла…

Самовар – старинный, угольный. Но угля нет, и какой-то мужчина постоянно побрасывает в него щепки. Из трубы идет дым. За прилавком передо мной сидит торговка чаем, она же руководитель ансамбля «Витебские девчата» Галина Горбунова. Этот коллектив из 34 человек участвует в съемках почти всем составом. «Митта был у нас три раза на репетициях, смотрел наш репертуар. И в итоге пригласил нас в свой фильм, отказав каким-то ансамблям в Санкт-Петербурге. А про нас сказал так: «У меня в Витебске есть свой золотой фонд», – делится Галина Семеновна. И профессионально зазывает народ попить чайку с баранками по «три копейки штука».

Стройная гимназисточка в пелерине рядом – студентка филфака Евгения Гордиёнок. «Меня сразу хотели взять в натурщицы, но потом увидели у меня татуировку и передумали. Затем решили, что из меня может получить дублерша Беллы. Но потом все переиграли, и в итоге я стала просто горожанкой», – рассказывает Женя.

В усмерть избитому было не больно

И вот, наконец, начинается! За спиной укладывают рельсы, по которым будет ездить тележка с кинокамерой. «Внимание, съемка!» У одной торговки Белла покупает капусту, у второй – мясо. На базаре жена художника встречает его ученицу. Девушки беседуют о Шагале и искусстве, Белла признается, что с гением жить непросто: приходится быть ему и музой, и нянькой.

Параллельно трое парней гонятся за карманником и орут на весь рынок: «Держи вора!» Потом они его до полусмерти избивают. Со стороны кажется, что драка всамделишная. А продавцы и покупатели на это глазеют, охают-ахают…

Роль воришки исполнил каскадер из Минска Сергей Матюшенко. Он рассказал мне, что во время побоев ему ни капельки не было больно: «Я же группировался. Если только камешек какой на земле мог лицо поцарапать, а так – ерунда… Вообще за 23 года работы и не такое бывало: я и горел, и на мотоцикле переворачивался. В основном снимался в белорусских фильмах. Конечно же, съемки у Митты мне нравятся: известный режиссер, известный оператор…».

В массовке был занят предприниматель Гарик Оганджанян (в прошлом году он вместе с братом Рудольфом провел в Витебске битлз-фестиваль «Ob-la-ki, Ob-la-ka»). Еврейская кипа армянину была к лицу.

Исполнительный директор представительства Национального олимпийского комитета Беларуси в Витебской области Виктор Быньков сыграл интеллигентного мужчину с двумя детьми. Это был единственный покупатель на рынке, которому доверили старые деньги – широкую банкноту номиналом 1000 рублей.

Но виртуознее всех в массовке был Михаил Соломинский. Этого невысокого мужчину в синем пальто и коричневом картузе, балагура и остряка даже сам Митта выделил. Слышала, как режиссер распорядился: «Приведите срочно этого маленького, он мне нужен для следующей сцены». Раньше Михаил снимался в документальном фильме «Марк Шагал: нереальная реальность», сыграл там отца художника. Еще он пишет стихи. Мне читал про Шагала. Душевные такие строчки, надо сказать…

Была на съемках и живность – куры и смирная Белка, хозяина которой здесь в шутку прозвали «начальником козы».

А еще – две дворняги: Муха и безымянный пес. Их хозяйка, Алина Николаевна, оказалась словоохотливой: «Нас сюды прывезлі аж з Альгова. Знаеце такое? Муха, ты куды? Не хадзі далёка! Ды не лезь ты да таго мяса, табе яго ўсё адно не дадуць! Я люблю сабак – за мной всягда па дзярэўні цэлая стая ходзіць. А што яшчэ рабіць на пенсіі? З сабакам гуляю, не іду на работу, спасіба прэзідзенту за яго заботу”.

Пять часов чаепития

…Но у Кристины Шнайдерман, молодой артистки из Москвы, которую Митта пригласил на роль Беллы, и ее подруги что-то не складывается: режиссер долго вносит правки в работу их дуэта. А его помощники дрессируют массовку: один не так идет, другой не так бежит. Мне достается за то, что поневоле вылезла наружу моя журналистская сущность: захотелось понаблюдать, что делает Белла. Я оборачиваюсь. Тут же подлетает строгий дядечка: «Что вы зыркаете в камеру? Причем крупно? Актрису заслоняете. Смотрите, куда смотрели, – на прилавок!» Пришлось опять наблюдать за процессом спиной.

В итоге эту сцену, с разных точек, снимали около 5 часов. Снова и снова звучало: «Все на исходную!» И Белла в который раз опускала в корзинку кочан, а ученица Шагала – повторяла фразу «Я на все готова ради искусства!». Кто-то из массовки в сотый раз тащил на плече мешок, кто-то – покупал керосин, кто-то – собирал в корзину разбросанные в пылу драки яблоки, кто-то – точил топор...

Мне уже до чертиков надоело вертеть в руках большую красивую банку, в которой лет сто назад лежали шоколадные конфеты. А Женя, услышав про очередной дубль, вскрикнула: «Как, опять пить этот мерзкий чай?» Выглядел он, и правда, отталкивающе: холодный, с пеплом от самовара. А аппетитные реквизитные сушки и баранки, конечно же, есть было нельзя. Они все время висели перед глазами и раздражали аппетит. Так что картина «У самовара я и моя Маша», а точнее, Женя, на самом деле, была тягостной…

Дул ветер и накрапывал мелкий дождь. В легких киношных одеждах массовка замерзла. На некоторых девчонках были совсем легенькие блузочки. Гримеры ходили и пудрили им покрасневшие носы.

У режиссера Александра Митты и гнев, и похвала – совсем рядом. Был момент, когда он пришел в ярость. «…Вашу мать, кто дал актрисе дырявую корзину, из которой капуста вываливается? А ну принесите другую!» – кричит он и доламывает корзину об свое колено. Приказ тут же выполняют. Митта уходит. «Это великий режиссер, ему можно все простить», – замял неловкую паузу кто-то из массовки. А через полчаса режиссер уже с улыбкой хвалит Кристину Шнайдерман за удачное исполнение.

Великолепный Астрахан

Наконец, звучат волшебное слово: «Снято!» Объявляют обед. Случилось это ближе к ужину – часа в четыре. Перерыв длится минут 40. Кормят только профессиональных актеров и работников съемочной группы. Массовка должна была прихватить ссобойки. Или довольствоваться только чаем и кофе с сухариками.

Потом сняли еще три сцены. Вначале – арест ребе Ицика, которого сыграл знаменитый российский режиссер, актер театра и кино Дмитрий Астрахан. Потом – погрузку конфискованных ценностей, которые выносят из комитета крестьянской бедноты. И – еврейские похороны.

Со всем этим справились как-то быстрее. Меня и еще двух девушек поставили изображать зевак – нам нужно было уступить дорогу машине, в которой едут красноармейцы и «арестованный» Астрахан, и посмотреть им вслед.

В сцене ареста появляется и Белла. Она пытается защитить ребе и кричит чекисту: «Что он сделал? Это хороший человек, его любит весь город!» Человек в форме бесстрастно отвечает: «Он хранил в синагоге чужие ценности. Нельзя быть в ладах и с Богом, и с советской властью». И намекает Белле, что ее муж – на очереди… Астрахан в этой сцене был просто великолепен! Пожалуй, это был единственный приятный момент этого тяжелого длинного дня – в двух шагах от себя видеть игру актера-профи!

Заходило солнце. Возле комитета крестьянской бедноты стоял сильный запах конского навоза. В небе летел клин журавлей. Блеяла коза Белка, которая до этого терпеливо сносила все тяготы своего внезапного актерства. Реял на синагоге большевистский флаг. Мальчишки в кипах хлопали в ладошки и на рэперский манер завели считалочку, которая начиналась словами: «Меня зовут Александр Сергеевич Пушкин…» Кто-то пританцовывал, пытаясь согреться, кто-то закапывал в нос капли от насморка, кто-то жевал бутерброд. Все это было похоже на какую-то дикую фантасмагорию…

Когда объявили, что актеры массовых сцен могут быть свободны, счастливее нас не было никого на свете! Жутко хотелось, наконец, хоть раз за день присесть. Согреться. Сбросить эти сапожки на ретрокаблуках. Спать. Есть. И все это вместе. Поэтому если вам скажут, что киношная профессия – это сплошная радуга из счастья, славы и богатства, не верьте. Это адский труд. Причем пашут, как лошади, там все: и профи, и массовка, и вся съемочная группа. Так что в кино я снималась в первый и последний раз, это точно.

***Продюсером фильма о Марке Шагале является Валерий Тодоровский. Ленту снимает его компания «Мармот-фильм». Техническую помощь проекту А.Митты оказывает «Беларусьфильм».