На открытии выставки, состоявшемся 24 июня в Витебском художественном музее, Феликс Гумен говорил об исторической памяти, её целенаправленном уничтожении, советском прошлом, и принимал поздравления друзей и коллег.
Собравшиеся по этому случаю в музее вели разговор об эпической личности самого художника, таинственном воздействии его работ, и том огромном влиянии, которое он оказал на культуру Витебска. Председатель Витебского областного объединения Белорусского союза художников Светлана Баранковская поделилась своими впечатлениями об этом необыкновенном образе самого мастера: «Для мяне Фелікс Гумен – гэта легенда, гэта чалавек, які як анёл недзе у нябёсах, і стварае прыгажосць, а мы на яго назіраем снізу ўверх, і для мяне гэта так і засталося».
А председатель Совета художественно-эстетического салона «Оли-Арт» Владимир Джариани отметил мощное и благотворное воздействие его личности на окружающих: «Феликс Гумен привнёс в нашу жизнь смелость, остроту, современность и совершенно необходимое нам Слово». Так или иначе, выступавшие на открытии выставки высказывались о некоей тайне, которую содержат в себе произведения художника и «фактор присутствия» его творчества в жизни окружающих. К этой тайне мы ещё вернёмся. А сейчас перейдём к самому содержанию мероприятия открытия выставки.
Рождение образа
В начале своей речи Феликс Гумен рассказал о впечатляющем объёме своей творческой коллекции: «Я могу сказать, что у меня накопилось на сегодняшний день более 10 000 больших листов, не считая малых. Здесь в музее находится больше 1 000 листов. И тоже мы их все не можем показать в виду ограниченности пространства. Поэтому я достал из своей коллекции и решил представить эти работы. Все они написаны с натуры».
Память, запечатлённая в художественных работах, отличается совершенно особыми свойствами передачи атмосферы окружающего мира, которая не может быть воспроизведена с помощью самой совершенной техники: «Это всё с натуры написано, если вы посмотрите, состояние снега, состояние природы, что не передашь никаким фотоаппаратом. Это только художник может передать. И чувствуется вот эта сырость, и это тоже очень большая память».
Образ памяти имеет, исходя из сказанного Феликсом Гуменом, нравственную природу, и сама память неотделима от совести и личных внутренних убеждений: «Почему такое название «Память»? Потому что память – это наше всё. Мы помним, пока мы живы. А без памяти нас нет. Поэтому иногда самому себе полезно что-либо напомнить и взглянуть в прошлое тоже… Просто родился образ памяти. Может, кто вспомнит, а кто не вспомнит, тому и не дано».
Борьба с духовностью
Работы Феликса Гумена, представленные на данной экспозиции, содержат ряд образов сакральной архитектуры, запечатлённых им в Киеве, Вильнюсе, Смоленске, на Браславщине, Новгородской земле. И это всё акварели, относящиеся к советскому периоду творчества художника, который вспоминал о том, как идеология потакала культурному варварству:
«Вы помните, в СССР была борьба с религией, а я всё время ездил в Киев писать золото куполов. Благо, что там родня жила, транспорт был дешёвый, можно было ездить, и там под звон колоколов посидеть в этой Лавре было одно удовольствие. Когда я потом работал в школах Новополоцка, на школьных советах говорили: «Вот, Гумен повёл своих школьников рисовать Евфросинию Полоцкую, в то время, когда мы готовимся к партийному съезду», и всё такое прочее… Тогда считалось, что это очень плохо. Ну я, как всегда, сопротивлялся, потому что говорил: «Я учу людей на красоте». Ну что, я буду их учить на панельных домах? Конечно, я водил их изображать храмы».
Культурное варварство проявлялось и в конкретных действиях тогдашней власти, боровшейся с сакральной архитектурой: «Все были уверены, что с прошлым будет покончено, всё разрушим «до основанья, а затем…» И начали рушить Витебск, и всё действительно разрушали до основания, взрывали храмы».
Феликс Гумен вспоминал слова Никиты Хрущёва о том, что с религией будет покончено, и об огромной картине Павла Корина «Русь уходящая», которая, правда, не была закончена, возможно, потому, что эта Русь никуда не ушла. Так художник говорил по поводу своего изображения древней Свирской церкви в Смоленске:
«Это монументальное сооружение, не тронутое по нечаянности, по нашему разгильдяйству. Потому что мы за что-то берёмся, после на полпути бросаем всё, уничтожаем все церкви, а потом хорошо, что мы такие разгильдяи, не всё уничтожили, и теперь это восстанавливается. И то же самое с остальными городами».
Но всё же культурно деструктивные формы «угашения духа» в Советском Союзе процветали, что вызывало выражение недовольства со стороны Феликса Гумена ещё в те времена:
«Когда я работал в Полоцке, там у меня на глазах тоже взрывали храмы, тот же Николаевский собор. И те же самые взрыватели из Петербурга, тогда – Ленинграда приезжали, и с удовольствием всё подрывали. Благовещенскую церковь нашу взорвали тоже. И я присутствовал, когда работал в облпроекте, нелегально, причём, работал, потому что я всегда возражал против этого. Всегда будучи, казалось, самым советским человеком, я был вроде как против Советской власти».
Отголоски «развала»
Под грохот взрывов храмовых строений медленно, но последовательно духовно опустошал себя и Советский Союз. Такого рода «дом на песке» тоже был обречён: «А всякий, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке; и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот; и он упал, и было падение его великое» (Мф. 7: 26 – 27).
Тем не менее, несмотря на разрушение советской державной цитадели, она запечатлела всех, кто ей принадлежал, о чём и говорил художник: «Хотя на самом деле я остался советским человеком. Мы все продукт советского общества, и никуда нам от этого не деться со всеми издержками».
И вместе с развалом СССР была, по мнению живописца, погребена и другая память, о позитивных и эволюционных его аспектах:
«У нас был город-побратим Каунас. Мы тогда обменивались выставками. Я в своё время, будучи ответственным секретарём Союза художников, отвечал за все выставки. И вывозили свои работы в Прибалтику. И нас встречали там очень хорошо. А когда этот Советский Союз развалился, нас встречали уже холодно. Уже мы стали вроде бы оккупантами… Но я им говорил, что Пушкина перечитайте, что он пишет о вас? «Приют убогого чухонца…» И если бы не Октябрьская революция, если бы не русский народ, если бы не тот же Ленин и прочие, кто бы вы были? И все они учились или в Петербурге, или в Берлине. Это тоже память. И они всё-таки гордятся многие… А у нашего народа память потеряна. Не только не знают, но и знать не хотят. И каждый пытается истолковать всё по-своему. В общем, это очень сложная тема».
Человек-эпоха
Выступавшие на мероприятии открытия выставки, а это были люди действительно разных убеждений, говорили о тех человеческих и творческих качествах Феликса Гумена, которые стали причиной его несомненного личностного и художественного авторитета. По словам Светланы Баранковской, значимость художника такова, что он уже давно заслужил, чтобы появился дом его творчества, в котором собирались бы коллеги и общались друг с другом.
Данная экспозиция, как отмечала Светлана Баранковская ещё раз подчёркивает эпохальное значение Феликса Гумена: «Мне вельмі прыемна, што менавіта гэтая выстава называецца «Памяць». Таму што тут, здаецца, кожны знойдзе свой родны куточак, свой любімы колер і кавалак свайго Савецкага Саюза, які так і застаўся ў сэрцы, застаўся ў дзяцінстве. Мы былі тады маладымі, і ў нас наперадзе была вялікая надзея, і можа яшчэ гэта грэе. А яшчэ гэта проста майстра. Калі кажуць пра Фелікса Гумена, мне заўсёда хочацца сказать, што Фелікс Гумен – гэта эпоха Віцебскай мастацкай школы».
Заведующая научно-просветительским отделом Витебского краеведческого музея Елена Зорина, продолжая тему эпохальности, говорила, что постоянная экспозиция Феликса Гумена в Витебском художественном музее раскрывает разные грани природного мира: «И если у Феликса Фёдоровича выставки здесь, в его персональном зале, меняются с достаточно частой периодичностью, то это кому-нибудь нужно… Это нужно, чтобы осенью пришли и посмотрели на осенние мотивы, чтобы весной пришли и прониклись запахом сирени, чтобы сейчас в преддверии Славянского базара увидели то прекрасное, что было и осталось на нашей земле. За это художнику мы всегда говорим большое спасибо, за ту память, которую вы оставляете в своих работах, и за те работы, которые вы дарите музею не для музея, а для людей».
Художественный руководитель Национального академического драматического театра имени Якуба Коласа Валерий Анисенко рассказал об акварельной работе Феликса Гумена, которая находится в его кабинете: «Гэта самы неўвядальны букет. И кожны раз ён розны: ад майго настрою, ад сітуацыі ў тэатры. І я разумею, што майстра падае мне сігнал».
Произведения Феликса Гумена, как заметил Валерий Анисенко, обладают способностью обращаться к тому, кто их видит, и передавать свою позитивную энергию: «Трэба жыць сёння, радавацца сёння, бачыць сёння, адчуваць сёння. І сёння вы мне кожны дзень са сваім прышчурам кажаце: «Стары, жыві, не адчайвайся, падымай галаву, глядзі на зоркі». Ёсць жыццё як само жыццё, не ў імя чагосці, але самае галоўнае – Жыццё».
Жизнеутверждающий характер произведений художника находится в абсолютном соответствии с характером творца, огромным содержанием его внутренней жизни: «Колькі пяшчоты трэба мець у сэрцы, ва ўсе гэтыя гады, і сытыя, і галодныя, гэта ўсё трэба сберагчы ў сабе, калі па табе топчуцца. Трэба сберагчы сабе, бо ў мастака – свой свет… Глядзіш на яго – хочацца жыць, і гэта самае галоўнае».
Владимир Джариани в своём слове высказал мнение о том, что художник и город провиденциально нашли друг друга: «Витебск без Феликса Фёдоровича был бы совсем другим городом. У меня такое впечатление, что он угадал: попал в определённое время и в определённое место. И город стал совсем другим. Феликс Фёдорович привнёс в наш город замечательную акварель, замечательную живопись. Их красок нам в жизни катастрофически не хватает. А вот художник дарит нам эти краски».
Тайна Феликса Гумена
Эпохальность личности Феликса Гумена, способность его произведений вступать в диалог со зрителем, их необыкновенная подлинность, указывает нам на наличие тайны, которой обладает мастер. Действительно, акварельные картины художника имеют удивительную способность вовлекать внимание созерцающего и передавать живое ощущение всех оттенков изображаемого. Они могут как расфокусировать восприятие по отдельным деталям, так и собрать его в единое целое, породив мощный ассоциативный ряд. Причины этого – особое взаимодействие со временем в процессе творчества и стихиальность самого художника.
В работах Феликса Гумена любое «прошлое» не является таким уж «прошлым», оно вплетено в ткань современной жизни. Его акварелям не присуща «музейщина» в том негативном смысле этого слова, когда оно употребляется для обозначения чего-либо исключительно отжившего и утратившего актуальность в нынешней действительности. Удивительным образом время в его картинах приобретает пространственные характеристики, и изображаемое начинает существовать по принципу «здесь и сейчас», в своей абсолютной одновременности. «Колесо времени» останавливает своё вращение, происходит «остановка мира», и, таким образом, в произведениях художника становится ощутимым дыхание вечности.
Стихиальность Феликса Гумена проявляется в его огромной энергетической силе, сродстве с природными энергиями. Это позволяет ему проникновенно выражать все стихии, создавая целостную и захватывающую картину природного мира. Мы говорили о сакральной архитектуре в акварельных работах художника, однако стоит отметить, что изображения природы также наделены несомненным священным содержанием, как, например, в картине «Сенеж. Озеро под снегом». Показательно, что и храмовые изображения, и городские пейзажи, не являются у Феликса Гумена отдельными от природы, его чувствование естественной среды исключительно. И это также объясняет таинственное воздействие и необыкновенную притягательность акварельной живописи художника.
