Народныя навіны ВіцебскаНародные новости Витебска

В центре Витебска, на площади Свободы — клумбы, глобус и рояль из синтетики. И молодежи кажется, что так было всегда. Но нет. Раньше тут находились красивые постройки XIX-XX века. Четыре дома на проспекте Фрунзе — №№ 1, 3, 5, 7 — снесли в 1960-1980 годах. Зачем, внятного ответа нет. Архитектурный комплекс остался на старых фото, открытках и в памяти горожан. В новой главе проекта «Дома и люди» — пять теплых историй о том, как жили, учились и работали в этих зданиях.

Дом №1 на углу проспекта Фрунзе и улицы Ленина — самый старый из этого комплекса. Он есть на снимке фотографа Сигизмунда Юрковского, сделанном в 1867 году. После революции здесь размещалась центральная сберкасса. Здание снесли в 1966 году, а на его месте построили кафе «Витьба».

Четырехэтажное здание № 3 — «дом с аптекой». Одна из первых аптек в Витебске принадлежала семье Рейдемейстеров. Витебляне ходили сюда за лекарствами и до революции, и после войны. Вплоть до 1984 года, пока дом не снесли.

Следующие здания, №5 и №7, построили в конце XIX века. Первоначально дом №5 (его горожане называли «дом с куполом») был жилым, а в доме №7 размещались административные учреждения. С 1959-го и до начала 1980-х здания принадлежали мединституту, здесь находился фармацевтический факультет.

В начале 1980-х Министерство культуры рекомендовало витебским властям сохранить эти дома. В документе говорилось, что они «представляют ценность не только как самостоятельные памятники, но являются объектами, в значительной степени формирующими эстетическое и градостроительное пространство центра города».

Однако местные чиновники не стали искать деньги на реконструкцию исторической застройки. Проще было ее снести. Официальной причиной считалось аварийное состояние зданий, угрожающее обвалом. Горожанам также сообщили: дома якобы мешают «обеспечению нормальной работы троллейбуса на площади Свободы».

"В этом доме было все такое настоящее! Этот красный кирпич, эта старина"

В "доме с аптекой" прошло детство витеблянки Галины Чайниковой (Смирновой).

— Мы жили в этом доме с 1966-го по 1974-й. Наша квартира — №5 — находилась на втором этаже. Получил ее мой отчим Николай Григорьевич Солнцев. Если не ошибаюсь, в то время он работал в гортопе. Первое время жили втроем: отчим, мама и я, а в 1970 году родился мой брат Коля.

Галина вспоминает, что все три этажа над аптекой были жилыми:

— На нашем, втором, этаже жили шесть семей. На третьем, кажется, тоже шесть. А четвертый этаж был как чердак. Но и там жили люди: три или четыре семьи. На чердак вела деревянная скрипучая лестница.

В квартире была только одна комната. Но просторная — 30 квадратных метров, и светлая.

— Гостям бросалось в глаза, какие у нас высокие потолки и окна. Окна, наверное, были метра под три! Выходили они во двор, на городской каток. Зимой по вечерам там постоянно играла музыка, и собирались толпы людей с коньками.

Комнату обставили просто, самой необходимой мебелью:

— Три кровати. Большое трюмо. Шкаф. Диванчик. Посередине комнаты — стол и четыре стула. Над столом — подвесная люстра, на крючке. Из бытовой техники у нас сначала был маленький холодильник, позже купили стиральную машину и телевизор. В пятом классе, когда у нас началось домоводство, мама, Юлия Степановна, купила мне швейную машину.

В комнате сделали перегородку — так появилась маленькая кухонька.

— Там стояли умывальник, стол и печка-плита. В ней готовили, и она обогревала комнату. В конце 1960-х в дом провели отопление. И печку мы больше не топили.

Готовили на керогазах или примусах. Стояли эти приборы на ящиках перед каждой квартирой в общем коридоре.

Туалет находился на лестничной площадке. Три семьи пользовались одной кабинкой, три семьи — второй. Уборную закрывали на ключ.

От посторонних запирали и коридор: «Дом стоял в самом центре города. Мимо нас проходили все демонстрации, парады. Рядом — площадь Свободы и каток. Поэтому в подъезд, при желании, мог зайти любой».

Общим на весь этаж был и телефон. Соседи приглашали друг друга к трубке.

— Мы, конечно, знали, что где-то у людей есть удобства: горячая вода, ванна, отдельный туалет. А у нас было вот так: холодная вода и «коллективный» туалет. Но тогда многие так жили и как-то мирились с этим. Это сейчас все привыкли к комфорту: что-то не так — тут же жалуются, куда-то пишут, звонят... Все наши соседи, несмотря на такой быт, были доброжелательными, гостеприимными.

В «доме с аптекой» было два подъезда: один — с проспекта Фрунзе, второй — со двора.

— Наш, парадный вход, находился возле аптеки. Это была большая серая дверь. А на углу стоял телефон-автомат. В соседнем доме, «пристройке» (так Галина называет дом №5. — Прим. автора), размещался фармфакультет. Здания "смотрели" друг на друга почти окно в окно. И мы видели, как на лекциях сидят студенты в белых халатах.

Мальчишки и девчонки, считай, жили во дворе. Для советских детей было наказанием, если их не пускали на улицу.

— Спускаешься в арку — и вот он, наш двор. Там стояли сараи. Некоторые соседи в них держали живность, например, кроликов. Во дворе мы играли в «штандер», «вышибалу», «классики», «казаки-разбойники»… Ходили на стадион: он находился там, где сейчас амфитеатр. И, конечно же, пропадали на катке. Частенько проникали туда бесплатно: просто знали местечко, где можно проползти под забором. А еще брали картонки — и катались на них с горки в парке имени Фрунзе. На площади Свободы стояла центральная елка. Нарядная и настоящая! (С 2010 года главную городскую елку начали ставить на площади Победы. — Прим. автора). А в аптеку внизу мы бегали за гематогеном. Помню, там были такие красивые прилавки! Когда снесли соседний дом — №1, а к стене нашего пристраивали кафе «Витьба», детвора носилась по стройке.

Галина помнит день, когда ее семья уехала из «дома с аптекой» — 28 декабря 1974 года.

— Отчиму дали новую квартиру. Мы стали привыкать к жилью в другом районе города. Я выросла, вышла замуж, родила ребенка. В центре города бывала уже не так часто. Знала только, что наш бывший дом обнесли деревянным забором, а жильцов выселили. А потом как-то встретила знакомую, и она говорит: «Все, наш дом взорвали». Стало не по себе: как же так?

Горожане так описывают взрыв: «Старинное здание не хотело сдаваться. А потом дрогнуло, оторвалось от земли, застыло на несколько секунд в воздухе. И всё — руины…».

Жильцы, по словам Галины, не хотели, чтобы дом сносили:

— Даже сейчас, кого ни встречу из бывших соседей, все говорят: «Такой дом был! Жаль, что его уничтожили». Там было все такое настоящее, понимаете?! Этот красный кирпич, эта старина... Ступени в аптеку вытоптаны тысячами ног, но еще крепкие. Иногда как нахлынут воспоминания — так больно становится. А сейчас что? Иду мимо и вижу: на месте дома-красавца — клумба, рояль этот, глобус (Объекты из синтетического материала, имитирующие топиар. Их установили на площади Свободы в 2019 году. — Прим. автора). Пустота…

Печка-экран, драники на керогазе и «темная комната»

С ностальгией о "доме с аптекой" рассказывает житель Витебска Георгий Богданович. В детстве он приходил сюда в гости — к бабушке Анне Михайловне Князевой и ее дочери Лидии Алексеевне Князевой, преподавателю ветеринарного института (сейчас ветакадемия).

— Анна — родная сестра моей бабушки Маруси. Я считал ее своей второй бабушкой. Она была очень доброй, приветливой, и мы с мамой часто приходили к ней в гости, — рассказывает Георгий.

Князевы жили в квартире на третьем этаже. У них, как и у соседей со второго этажа Солнцевых, была однокомнатная квартира. Но вход к ним был не из общего коридора, а из тамбура.

— В этом маленьком проходном помещении стоял холодильник, а на нем — телефон. Я даже помню номер: 4-02-80. Там же, в тамбуре, находился керогаз. Бабушка очень ловко с ним управлялась. Могла приготовить все, что угодно, даже драники. А драники у нее получались изумительные!

В большой жилой комнате отгородили кухню — с помощью печки и фанерных стенок.

— Была еще и «темная комната»: без окна, маленькая и узкая. Бабушка очень боялась грозы. И как только она начиналась, сразу же пряталась в этой комнатке. Закрывала дверь и сидела там, пока гроза не закончится.

Зимой в квартире было жарко:

— Батареи были такими горячими, что не дотронуться. Форточку постоянно открывали. Но это не сильно помогало. Тогда бабушка делала теплоизоляцию: стелила возле батарей в несколько слоев газеты. Через некоторое время они обугливались, и газеты меняли.

В гостях у Князевых Георгий наблюдал за рыбками в аквариуме и смотрел фильмы. Но не по телевизору, а с кинопроектора. Экраном была… печка с белой кафельной плиткой. А «киномехаником» — тетя.

— Тетя Лида была необычным человеком. Она преподавала в ветеринарном институте, была кандидатом химических наук, доцентом кафедры неорганической химии. Целый день сидела за пишущей машинкой, печатала научные работы. По советским временам Лидия Алексеевна была довольно богатым человеком. И могла позволить себе путешествовать. У нее были дорогостоящие кинокамера, кинопроектор, фотоаппараты. Вообще у нее сразу же появлялась любая новая техника. Например, механическая швабра, «заглатывающая» пыль... Цветной телевизор «Горизонт» тетя купила, как только его начали выпускать. Она экспериментировала со всякими чистящими средствами, когда мы пользовались водой и мылом.

В заграничных поездках Лидия Князева снимала фильмы, а потом сама их монтировала.

— Это были цветные ленты, правда, без звука. Тетя Лида вешала на печку белую простыню и на этом «экране» показывала нам фильмы. Меня больше всего впечатлило ее турне по США. У тети было также много фотографий из поездок за рубеж. Но, к сожалению, я не знаю, куда делся этот архив после ее смерти.

В 1983 году, когда жильцов дома №3 расселяли, Лидия Князева получила новую квартиру и переехала туда с матерью.

— Мы гостили у них и там. На Новый год, на 8 Марта, которое совпадало с днем рождения тети Лиды, на день рождения бабушки Ани собиралась вся родня. Тринадцать человек на конец 1980-х годов. С уходом старшего поколения таких массовых родственных встреч уже не происходит. Моим самым любимым праздником в детстве был Новый год. Князевы всегда ставили высокую, под потолок, елку с яркими гирляндами. Детей радовали подарками. Когда бабушка Аня умерла, тетя осталась одна. Одиночество ей скрашивал кот. Всю молодость она посвятила науке, а тут в 65 лет неожиданно для всех вышла замуж — за своего коллегу-профессора. Через четыре года умерла. Связь с ее новой семьей у нас оборвалась. Но у меня навсегда остались в памяти и этот красивый «дом с аптекой», и наши теплые посиделки с мамой, бабушкой и тетей в его старых стенах, — делится Георгий.

Соседка-мороженщица, «кинотеатр» для всего подъезда

У дома №3 была Г-образная форма: одна часть выходила на проспект Фрунзе, а вторая смотрела на улицу Ленина. К ней в 1960-х пристроили кафе "Витьба". А вместе с соседним домом — №5, здания были похожи на букву «П».

С проспекта во двор вела арка. В квартирах, выходивших на эту сторону, условия были похуже, чем у жильцов парадной части дома. В одной из них жила Алла Карева (Гайжаускас).

— Мы жили в квартире №19 на третьем этаже. Это была комната площадью 12 квадратных метров. Удобств никаких. Раковина — даже без отвода воды. Она лилась в ведро. Мы мыли руки — и выносили его в помойную яму. Туалет тоже находился на улице, недалеко от катка. Забегали или в женскую, или в мужскую кабинку — какая была свободна.

Большой радостью для семьи стала покупка телевизора. Маленькая комната превратилась в «кинотеатр» для всего подъезда:

— Первый телевизор в доме появился у нас. Это был «Неман». И соседи приходили смотреть к нам кино. Помню, все очень любили фильм «Четыре танкиста и собака» (Польский сериал впервые показали в СССР в 1966 году. — Прим. автора). Весь подъезд шел к нам со своими стульями. Мы, конечно, ставили для соседей и свои стулья. Такие вот у нас были домашние киновечера!

На жизнь, вспоминает Алла, тогда никто особо не жаловался. Они с мамой до этого жили вообще в подвале:

— Мама работала уборщицей в бывшей СШ №6 (Школа находилась в здании на улице Ленина, 35, где сейчас торговый центр «Пассаж». — Прим. автора). И после войны ее поселили в подвале этого дома. И я там родилась. В этом подвале жили и некоторые учителя. Витьба весной сильно разливалась, у нас была сырость, даже лягушки по комнате прыгали! Потом мы переехали в «дом с аптекой». Помню, что в школу я ходила уже оттуда. В СШ №6 учились многие дети из нашего дома.

Алле запомнилась соседка — продавщица мороженого, которая угощала детвору этим лакомством.

— На втором этаже жила еврейская семья Столиных, самой старшей у них была баба Роза. Она торговала мороженым неподалеку — возле гастронома «Чайка» на Замковой (теперь там книжный магазин «Глобус». — Прим. автора). Баба Роза приносила нам эскимо за 11 копеек. Мороженое было подтаявшее, но все равно необычайно вкусное!

Семья Аллы стояла в очереди на улучшение жилищных условий. Новую квартиру им дали в декабре 1974 года.

Алла Карева считает, что дом, в котором прошло ее детство, нужно было сохранить: «В нем находилась такая примечательная аптека — одна из самых старых в Витебске. И в целом здание украшало центр города».

Жизнь в подвале: сырость, убогость, болезни

После войны люди жили и в подвале «дома с аптекой». Семья Татьяны Клочко поселилась там в начале 1950-х годов.

В подвале было сыро, вспоминала Татьяна Клочко. Некоторые жильцы, по ее словам, болели туберкулезом.

Спускались в подвал через аптеку. Жилье напоминало коммуналку с несколькими комнатами. Но общей кухни там не было. Пищу готовили на примусах в тех же помещениях, где и жили. В туалет ходили во двор. А за водой — в колонку на противоположную сторону улицы Ленина (тогда — Гоголевской), где сейчас «синий дом».

Надпись в арке: «Вход к закройщику Мессерману»

Слава Легенченко последние 20 лет живет в Австралии. А ее детство прошло в доме №5 на проспекте Фрунзе в Витебске.

— Мы жили в этом двухэтажном доме, в пристройке со двора, с 1947 по 1954 годы. Наша семья переехала в Витебск из Минска. Отец, Иван Григорьевич Легенченко, заведовал кафедрой патологический анатомии и судебной медицины мединститута. Город после войны был весь в развалинах. Наш дом отремонтировали и заселили в него профессорско-преподавательский состав. Все семьи были еврейские, кроме нашей.

Преподавателям выделили восемь квартир. В пристройку попадали через арку.

— Интересно, что в этой арке еще, наверное, с дореволюционных времен сохранилась надпись — «Вход к закройщику Мессерману». Рядом был нарисован указательный палец, — рассказывает Слава.

Семья Легенченко жила в двухкомнатной квартире. Из удобств в ней был только водопровод.

Слава с восхищением вспоминает аптеку в соседнем доме:

— Эта старая-престарая аптека была замечательной! Мы, дети, часто бегали туда просто поглазеть на обстановку. Там была цветная лепка в интерьере, а лекарства перемешивали в ступках с пестиками. Все такое старинное, изящное, просто прелесть!

В 1951 году умер отец Славы.

— Папа прошел всю войну от Москвы до Берлина, закончил ее в звании майора медицинской службы. Имел семь орденов и медалей. Был контужен, потерял одно легкое. Из-за этого долго болел и скоропостижно скончался в 45 лет.

В 1954 году, отмечает Слава, преподавательские семьи начали выселять из дома №5. Здание отдали мединституту, там разместили фармфакультет. Семья Легенченко получила квартиру на улице Суворова, а позже вернулась в Минск.

Слава, как и отец, стала врачом. Сейчас она живет в Сиднее. Центр Витебска, где прошло ее детство, стал неузнаваемым.

— Когда «дом с аптекой» взорвали, мы уже жили по другому адресу, но все равно очень переживали. Жаль, что Витебск лишился и Николаевского кафедрального собора (храм взорвали 12 апреля 1957 года. — Прим. автора). Мы часто играли там в прятки. В церкви были очень толстые стены, сохранились и некоторые росписи. Взорвали собор у меня на глазах. Мне тогда было лет десять. Мы же, дети, были вездесущие, нас интересовали все события вокруг.

В подвале здания фармфакультета размещался спортзал. В нем занимались тяжелой атлетикой и греко-римской борьбой. Через окна тренировки были видны прохожим. Девчонки-студентки мединститута бежали по своим делам, но на минутку приостанавливались, чтобы полюбоваться на крепких парней со штангой. Рядом находилась остановка, и, коротая время в ожидании транспорта, за спортсменами наблюдали и пассажиры.

В аптеке готовили многие лекарства и продавали пиявок

Утраченный архитектурный ансамбль в начале проспекта Фрунзе особенно дорог витеблянке Лилии Авдеевой: в доме №5, где находился фармфакультет, она училась, а в соседнем здании, с аптекой №1, работала.

— Я училась на фармакологическом факультете в 1975-1980 годах. Здание было необычным. Я помню красивые высокие сводчатые потолки, старинные лестницы, на полу плитку с крестами. На втором этаже нам читали лекции — в этом помещении стояли длинные парты.

После института, в 1980-м, Лилию распределили в аптеку №1. Она работала там, пока ее не закрыли.

— Молодая девочка после мединститута попала на работу в аптеку, которая находилась в самом центре города! Это был мой первый, а поэтому самый лучший коллектив. Мы делали вручную много порошков, особенно детских, микстуры, свечи, шарики. Готовили различные пасты для кожвендиспансера, варили отвары, настои, сами сушили и фасовали травы. Сейчас такого нет, лекарства изготавливают на заводах. В здании царил дух настоящей старины. В моей памяти остался запах трав в зале, круглые витрины, касса рядом с дверью. Эту аптеку любили, там всегда были покупатели.

В аптеке продавали пиявок:

— Люди приходили за ними с пол-литровыми баночками. Мы продавали их поштучно, вылавливали пинцетом из огромных бутылей, которые стояли в моечной комнате. Пиявок покупали в основном для лечения давления.

В зале было два отдела: рецептурный и безрецептурный. Слева от двери находился маленький кабинет заведующей. Аптеку долго возглавляла Любовь Захаровна Пиратинская. "Она была очень хорошим, грамотным, ответственным руководителем, сотрудники ее очень уважали", — отмечает Лилия Авдеева.

В подвале находилась раздевалка для работников аптеки, а во дворе хранили тару:

— В подвал вела крутая и узкая лестница. Знаю, что в нем когда-то жили люди. Хорошо помню и двор-колодец. Там стояли ящики с аптечными бутылочками. Кстати, бутылочки тогда приносили в аптеку и сдавали как тару. За возврат платили деньги, в зависимости от объема.

Обедали аптечные работники в кафе «Витьба». Оно находилось в стеклянной пристройке прямо за углом. По словам Лилии, кормили там вкусно и недорого.

Работники аптеки расстроились, узнав о сносе здания:

— Мы привыкли друг к другу, нам нравился наш коллектив, наша работа под крышей этого дома. Всех распределили по другим аптекам. В моей трудовой книжке 17 января 1984 года сделали запись, что освобождают от занимаемой должности «в связи с ликвидацией аптеки №1».

Лилия Авдеева часто вспоминает свою первую аптеку:

— Фантом этого дома теперь всегда передо мной. Когда прохожу мимо, вижу его, слышу голоса студентов, вспоминаю годы учебы и первое место работы. А еще слышу «Прощание с Родиной»: «дом с куполом» и «дом с аптекой» стояли на месте бывшей усадьбы князей Огинских, потомок которых и написал этот знаменитый полонез. Хочется, чтобы когда-нибудь на этом месте, где находился старинный архитектурный комплекс, поставили стенд или макет с его фотографиями. Пусть новое поколение горожан знает историю зданий, которые когда-то украшали площадь Свободы.

ххх

В Витебске полностью снесли или до неузнаваемости изменили реконструкцией много примечательных зданий. Но дома — как и люди: у каждого своя биография, свой характер, своя судьба. И здания живы, пока жива память о них.

В авторском проекте «Дома и люди» журналиста Татьяны Матвеевой своими воспоминаниями, живыми подробностями о том времени, когда эти постройки являлись неповторимой частичкой витебской истории, делятся их бывшие жители.

Главы 1-15 проекта «Дома и люди» опубликованы здесь.

Главы 16-17 читайте по ссылке.